Несколько лет назад мне довелось принять участие в занятии, которое проводила потрясающе интересная преподавательница – Дана Пулвер. Занятие было посвящено истории праздника Пурим, как и многие десятки других занятий, посвященных этой теме, в которых я участвовала. Но, должна признаться, оно открыло для меня совершенно новое видение событий, происходивших с еврейским народом, и исторических аллюзий.

По причине того, что на протяжении своей истории, еврейский народ жил и живет в рассеянии, к еврейской идентификации, зачастую, добавляется еще одна, места в котором родился этот человек и его предки. Именно о связи этих двух идентификаций я попробую поговорить.

Вдохновленная этим занятием и открывшимся мне знанием, я расширила подборку классических текстов из Мегилат Эстер (свитка Эстер), добавив отрывки из произведений советских писателей, которые, как мне кажется, дополняют общую картину. Таким образом, у меня получился литературно-исторический Бейт Мидраш (особый способ изучения текста, существующий в еврейской традиции и подразумевающий его многоуровневый разбор), в который можно превратить текст этой статьи.

«5 Был в крепости Шушан один иудей по имени Мордехай, сын Яира, сына Шими, сына Киша из колена Биньямина, 6 который был изгнан из Иерусалима с изгнанниками, изгнанными вместе с Йехонией, царем иудейским, которого изгнал Невухаднеццар, царь вавилонский. 7 И воспитывал он Адассу, она же Эстер, дочь его дяди, так как не было у нее отца и матери; а девушка (эта) была красива станом и хороша видом, и по смерти отца и матери взял ее Мордехай к себе в дочери.  […] 10 Не говорила Эстер о своем народе и своей родне, потому что Мордехай не велел ей говорить (этого)». (Эстер, 2)

Повествование Мегилат Эстер начинается с перечисления родословной иудея Мордехая, которая уходит вплоть до колена Биньямина. Само же имя Мордехай никакого отношения к еврейству не имеет, это имя персидского происхождения от имени бога Мардука. Главная героиня событий названа двойным именем «Адасса, она же Эстер». Что интересно, имя Эстер из этих двух имен также не является еврейским. То есть, мы знакомимся с девушкой, которая имеет еврейское происхождение, однако не упоминает о нем.

Я обещала аллюзии. Меня зовут Оля, моего папу – Борис, моего дедушку – Иосиф, прадедушку – Элияху. Чем ближе к сегодняшнему дню, тем менее еврейскими становились имена в моей семье. Носить еврейское имя, живя в Советском Союзе означало иметь проблемы на учебе, работе, а в какой-то момент, это превратилось в угрозу для жизни.  Поэтому люди скрывали свое происхождение, на сколько это было возможно, в том числе, меняли имена: Моисеи становились условными Марками, Соломоны – Семенами, Эсфири – Иринами и т.д;.

Вернемся к истории Пурима: когда Мордехай услышал о планах Амана истребить еврейский народ, он вышел на центральную площадь, «возложил на себя вретище» (убогое платье) и начал кричать. Узнав об этом, Эстер отправила к нему своих евнухов, чтобы разобраться в чем дело. И тут между ними произошел очень интересный диалог, в котором Мордехай попросил Эстер идти к царю и просить за еврейский народ, а Эстер отказалась, сославшись на то, что к царю нельзя приходить незваными. А какой была настоящая причина?   

«13 И сказал Мордехай в ответ Эстер: Не думай, что ты (одна) из всех иудеев спасешься в царском доме. 14 Ибо если промолчишь ты сейчас, то избавление придет к иудеям из другого места, а ты и дом отца твоего погибнете; и кто знает, не ради такого ли времени стала ты царицей».

Этот аргумент подействовал на Эстер, она изменила свою позицию и отправилась к царю.

То есть, Эстер согласилась признать себя еврейкой в тот момент, когда осознала, что ее жизни и жизни ее народа угрожает реальная опасность.

Лилиана Лунгина, знаменитая переводчица, благодаря  которой русскоязычный мир узнал Карлсона и Пеппи Длинный Чулок, в интервью Олегу Дорману в фильме «Подстрочник» описывала собственное изменившееся отношение к своему происхождению:
«Я себя до начала репрессий абсолютно не чувствовала еврейкой.. <….>.
Я стопроцентно была этому чужда. Для меня этого не существовало. Я не понимала, какой я национальности. Семья в этом смысле была безо всяких традиций. . <….> Для меня всего этого не было. Но когда начались преследования… Это ведь железным образом возникает, когда тебя бьют. Когда я увидела, что быть евреем как бы стыдно, я стала говорить, что я еврейка, потому что иначе было унизительно».

А Василий Гросман в своем романе «Жизнь и судьба» характеризует описывает влияние антисемитизма следующим образом:  

«Антисемитизм сделал своим правилом изобличать ассимилированную часть еврейства в тайных национальных и религиозных устремлениях, а органическую часть еврейства, занимающуюся ремеслами, физическим трудом, делать ответственной за тех, кто участвует в революции, управлении промышленностью, создании атомных реакторов, акционерных обществ и банков».

Удивительным образом история советских евреев перекликается с историей Пурима.

Рав Ицхак Зильбер, являвшийся свидетелем тех событий описывает свои воспоминания в своей статье  Пуриме в 1953 году (https://toldot.ru/articles/articles_3048.html):

«Вспоминаю те дни. Праздник Пурим выпал на двадцать восьмое февраля пятьдесят третьего года; это был субботний вечер. Я собрал кого мог и вечером, после поверки, часов в семь, стал своими словами пересказывать евреям-заключенным свиток Эстер. Люди внимательно слушали про Мордехая и hамана, Ахашвероша и Эстер. Я говорил о том, что евреи обязались помнить и отмечать Пурим как большой праздник, что эти дни не забудутся никогда, память о них будет жива во всех поколениях, что Всевышний хранит Свой народ.
И вдруг один из слушателей, Айзик Миронович, накинулся на меня:
— Что ты нам майсес (байки) рассказываешь? Где твой Всевышний? Еще немного — и от евреев Союза только пыль останется! Врачи признались. Бараки построены. Масса народу арестована. Кто все это остановит?

— Не спеши оплакивать, — ответил я ему. — Конечно, положение у нас очень тяжелое, но hаман тоже успел разослать приказы об уничтожении евреев в сто двадцать семь областей».

1953 год для евреев Советского Союза мог стать фатальным. По слухам, «жребий был брошен» на середину марта. После расправы, которой могла стать публичная казнь на Красной Площади, над «подлыми шпионами и убийцами под маской профессоров-врачей» –  еврейских врачей, обвиняемых в убийстве ряда крупных партийных деятелей, должны были начаться массовые антисемитские кампании. И мы не знаем, как бы развивались события, если бы 5 марта 1953 года Сталин не умер.
Практически сразу после этого «Дело Врачей» было прекращено и все обвиняемые отпущены.

Этот взгляд на историю Пурима может стать очень личным и открыть важный разговор с нашими учениками, ведь в семейной истории практически каждого еврея на постсоветском пространстве есть «собственный Пурим». Это и сосланные, расстрелянные родственники, и измененные имена. Но это и мы, поколение тех, кто может учиться в еврейских школах, называть своих детей еврейскими именами, радоваться смерти Амалека и чувствовать себя свободными.